Зачем гетеросексуальным мужчинам однополый секс?

Эти мужчины происходят из обеспеченных слоев общества, любят женщин и пользуются у них успехом, но время от времени оказывают друг другу знаки внимания, практикуют петтинг и даже секс. При этом они не только не считают себя геями, но при всяком удобном случае пытаются доказать друг другу свою мужественность. Новая книга социолога Джейн Уорд (Jane Ward) «Не геи» бросает вызов сразу нескольким популярным убеждениям1. Первое из них: однополый секс — это прерогатива гомосексуалов. Второе, еще шире: наше поведение в сексе обязательно идет «в комплекте» с нашими убеждениями, вкусами и чертами характера. Но для того, чтобы заниматься однополым сексом, необязательно объявлять или даже считать себя гомосексуалом. И вообще определять себя в каких-то терминах.

Пройдите тесты

Насколько вы сексуально раскрепощены?
Насколько вы уверены в своей сексуальности?
Что говорят о вас ваши сексуальные фантазии?

Не геи, но похожи

Наши представления о сексуальной культуре меняются с трудом. Мысль о том, что гомосексуальность может быть разновидностью сексуальной ориентации, утвердилась в массовом сознании (по крайней мере, во многих западных странах) лишь к концу XX века. Но в результате носителей «альтернативной» сексуальной культуры стали воспринимать как единую сплоченную группу со своими ценностями, стилем поведения и даже особым строением организма. С одной стороны, мысль, что гомосексуалы и бисексуалы коренным образом отличаются от гетеросексуалов, избавляет от ненужных сомнений. Если я родился гетеросексуалом, значит, другим я уже не стану. С другой, как быть с теми, кто, подобно героям книги Джейн Уорд, не вписывается в эту модель?

«В 90-х годах возникло понятие МСМ — мужчины, занимающиеся сексом с мужчинами, — рассказывает психотерапевт Эрнст Лайт. — Относительно недавно к нему добавилось симметричное понятие ЖСЖ (женщины, занимающиеся сексом с женщинами). Оба этих понятия оказались удобными с двух точек зрения. Во-первых, как инструмент в работе эпидемиологов, поскольку позволяли им соотносить распространение половых инфекций с конкретными сексуальными практиками, не касаясь темы идентичности. Во-вторых, в психологии и сексологии возникло понимание, что конкретные сексуальные практики не могут интерпретироваться как имеющие одно и то же значение, поскольку могут быть частью разных социальных процессов».

Об одном из примеров таких «ложногомосексуальных» практик пишет Джейн Уорд. Это гомоэротические отношения между мужчинами в тесных мужских коллективах — армейских братствах, спортивных командах, частных школах. Они могут включать оральный и анальный секс, взаимную мастурбацию, поцелуи и другие ласки. Часто такие действия сопровождают ритуалы принятия новых членов в закрытые клубы и сообщества, принимают характер игры, но могут происходить и спонтанно, например в душевой после футбольного матча. При этом большинство собеседников Джейн Уорд утверждают, что в целом интересуются девушками, но «иногда случается». Что это — результат «распущенности» современного мира? Напротив, антропологи утверждают, что следы подобных отношений можно найти в глубокой древности.

Секс как высшее проявление дружбы

В традиционных обществах сексуальная сфера, как правило, жестко вписана в систему социальных отношений. Во многих древних культурах, где особенно ценилась мужественность и мужская сила (во всех смыслах), а женщины занимали подчиненное положение, между мужчинами складывались близкие отношения. Секс мог быть крайним выражением дружбы, а мог быть знаком уважения или услугой, которую младшие оказывали старшим. В Древней Греции плотская любовь между мужчинами была в порядке вещей, при этом часто роли партнеров были фиксированы: один всегда доминировал, а другой подчинялся. Гомосексуальные пары складывались и в средневековой Японии, где процветала воинственная культура самураев. У народов Меланезии и Новой Гвинеи обряды посвящения мальчиков в мужчин имеют сексуальную сторону. Аборигены верили, что вместе с семенем подростки получали от старших силу2.

Читайте также

Как распределяются роли в гомосексуальной паре?

Постепенно социальные нормы трансформировались, но общая основа отношений осталась. Сексолог Игорь Кон считает, что эти отношения порождаются самой природой мужской сексуальности: «Мужчинам свойственно описывать и символизировать любые свои отношения в сексуальных терминах. Пространственная близость и совместная деятельность неизбежно порождает между людьми, независимо от их пола, индивидуальные эмоциональные привязанности, которые при определенных условиях могут эротизироваться, превращая обычную дружбу в «романтическую» или «особенную» дружбу»3. В этом смысле речь не идет о биологической и физиологической стороне вопроса: эти мужчины не перестают интересоваться женщинами, но их связи с другими мужчинами становятся для них источником новых ощущений, продолжением чувства братской любви и солидарности. Правда, есть нечто, что мешает им принять эти переживания.

Джейн Уорд отмечает, что у таких мужчин есть общая, казалось бы, парадоксальная черта: влечение к другим мужчинам сочетается с активной и даже агрессивной гомофобией — неприятием гомосексуалов, высмеиванием стереотипных гомосексуальных черт. И чем сильнее влечение, тем более выражено желание доказать себе и другим: я не такой, как «эти». Именно такая ситуация показана в фильме Альфонсо Куарона «И твою маму тоже» (2001): двое друзей после бурной ночи просыпаются голыми в одной постели. Зритель догадывается о том, что ночью между ними что-то произошло. Дружба молодых людей рушится — но не из-за их собственных сексуальных противоречий (их по-прежнему привлекают женщины), а из-за стыда и неловкости, неспособности соотнести свое представление о мужественности с тем, что произошло.

Навязанные определения

Что же заставляет этих мужчин стыдиться даже мысли о гомосексуальности? «Гомофобия выражает страх не столько перед гомосексуалами, сколько перед другими мужчинами вообще, страх, что другие мужчины могут разоблачить нас, показать нам самим и всему миру, что мы не тянем, что мы не настоящие мужчины», — пишет Игорь Кон. Подозрения других порождают у нас неуверенность в своем статусе. Общество исключает человека, уличенного в гомосексуальном поведении, из гетеросексуального лагеря (не обязательно подвергая его при этом остракизму), и предлагает ему принять правила поведения лагеря гомосексуального. Мужчина вынужден либо принимать новый статус и подстраиваться под тех, с кем его отныне будут отождествлять другие, либо оправдываться и открещиваться от своих желаний и поступков.

Джейн Уорд обращает внимание, что молодые люди сегодня все чаще используют термин «сексуально гибкие», чтобы описать свое поведение. «Для них важна сама возможность время от времени переходить границы. С одной стороны, это позволяет им не воспринимать свои увлечения слишком всерьез. С другой стороны, это может быть и выражением протеста против самой описательной модели, которая требует от вас четкого самоопределения — относитесь ли вы к гетеросексуалам, гомосексуалам или бисексуалам», — объясняет автор.