Воспитание чувственности

В шестнадцать лет я запаcлась упаковкой противозачаточных таблеток и решила: «Буду как они». Они — то есть парни. «Д. наверняка хорош в постели», «А. — такой неуклюжий!». Все вращалось вокруг парней — они словно владели ключом к разгадке тайны. Тогда я не догадывалась, что моя сексуальная жизнь станет непредсказуемой школой чувственности, путем к познанию самой себя. В разговорах с подругами мы обсуждали лишь технику, позы, правила секса. И даже сегодня нам сложно подбирать точные собственные слова: «После слишком плотного ужина, когда все тело отяжелело, у меня нет ни малейшего желания, чтобы он в меня вошел». Или: «Я кончила, когда он прошептал мне в ухо «я люблю тебя». Или: «Мне было стыдно за то, что я так сильно намочила постель». Все эти слова мы держим при себе. Внутри себя. Мы женщины, и наш половой орган находится внутри нас. Я могу увидеть только его часть, да и то при помощи зеркала. Я не контролирую ни одно из проявлений своей женской природы — месячные, выделение смазки, отхождение околоплодных вод… Я ношу в себе тайну, над которой я не властна. Как смириться с тем, что другой сможет лучше рассмотреть эту часть меня? Женская инициация случается в очень уязвимом и неприятном положении — в кресле гинеколога. Что он видит? О чем догадывается, заглядывая внутрь меня? Эта нечестная игра продолжается и в паре: мужчина видит всю меня, я вижу его целиком, но почти не вижу себя… Его член снаружи, его влечение явно. Мое желание обнаруживает себя иначе.

Иногда я изображала Закинутая назад голова, опущенные веки, полуоткрытый рот… Кто из нас хотя бы однажды не пытался сыграть леди Чаттерлей в стогу сена, в объятиях своего егеря? Гордиться тут, собственно, нечем, но я рассуждала так: главное — порадовать мужчину, который, похоже, не представляет иных видов женского наслаждения, кроме вагинального. Сказать по правде, все трюки, которые я проделывала в постели, имели одну цель: не утратить контроль, не забыться, не потерять лицо. Моим приоритетом было произвести впечатление, выглядеть страстной, быть желанной. Поначалу почти все, что я делала, имело целью удовольствие партнера. Но постепенно я стала слышать и свои ощущения. Сейчас, спустя время, я думаю, что тогда просто «тренировалась». А потом наступил день, когда я выбросила из головы все резоны. И впервые кончила.

Вчера моя подруга Жанна рассказывала: «Я неделями не испытываю желания. Он, наоборот, готов заняться сексом в любой момент. Может, я его разлюбила?» Мы много говорили с ней про эти периоды «засухи», потери интереса, когда, разрываясь между мыслями о работе и тревогой за детей, мы бесконечно далеки от «этого».

Ключи к наслаждению

  • За гранью оргазма
  • Немного фантазии!

Так как же оно зарождается, женское желание? Задолго до того, как мы оказываемся в постели с мужчиной. Желание рождается, когда он шутит, поддразнивает меня, когда вдруг нежно берет за руку. И особенно — когда он говорит со мной. Он ласкает меня своими словами. Если я улавливаю его намеки, позже они помогут мне раскрыться в постели, отдаться ему. Но я ни в коем случае не стану себя заставлять, не буду пытаться соответствовать навязанному мне ритму и стилю. «Ты права, — подхватывает Жанна. — Я заметила, что я намного больше возбуждаюсь, когда он приходит ко мне домой, а не наоборот. Он звонит в мою дверь, я принимаю его, мы открываем друг друга, как в первый раз». Так выглядит сценарий соблазнения.

«ЭТА НЕЧЕСТНАЯ ИГРА ПРОДОЛЖАЕТСЯ И В ПАРЕ: МУЖЧИНА ВИДИТ ВСЮ МЕНЯ, Я ВИЖУ ЕГО ЦЕЛИКОМ И ПОЧТИ НЕ ВИЖУ СЕБЯ…»

Этой ночью мне снилось, что я занимаюсь любовью со своим старым приятелем Вадимом. Странно: в реальной жизни он мне совсем не нравится. «Слишком красив, чтобы быть сексапильным», — замечает Жанна. Слишком правильный, улыбчивый, безупречный. Я часто не понимаю, что именно вызывает во мне влечение к мужчине. Сексуальный актер из какого-то забытого кино и его манера нежно брать в руки лицо любимой перед тем, как ее поцеловать. Страстный Марлон Брандо с грудным голосом — безумно сексуальный в промокшей майке в фильме «Трамвай «Желание». Или, например, неотразимый П., который однажды подмигнул мне в тот момент, когда я этого меньше всего ожидала… И вот я таю. Живот сводит, краска приливает к щекам, я растворяюсь, я открыта ему. «Если я интересна мужчине, если ему любопытно, какая я, то я не могу устоять», — признается Жанна. В воскресенье после обеда мы занялись любовью. Не спеша. Ведь мне нужно время. Много времени. Чтобы голова наконец отключилась. Чтобы заговорило тело. Жанна называет это «сбросить покровы» — я называю это скорее «сорвать засовы». Меня нужно отпереть. Я чувствую его дыхание на своей шее, но мышцы никак не могут расслабиться. Первый раз, когда молодой человек страстно поцеловал меня и я вдруг почувствовала, как его язык проникает мне в рот, это было так странно! Позволить другому (чужому) проникнуть в себя — это всегда риск.

Вот почему мне так сложно отдаться, отпустить себя. Страх «взлома» притаился в моем бессознательном — глубокий, невидимый, вытесненный. Именно этот страх противится желанию, которое уже пульсирует во мне. В желании я больше себе не принадлежу: мое собственное наслаждение способно захлестнуть меня, растерзать, уничтожить… Страх проникновения идет рука об руку со страхом того, что мои чувства выйдут из берегов. «А что если я начну кусаться, царапаться, громко кричать, если я буду облизывать его, если я решусь сделать то, чего мне хочется, — не потеряю ли я голову, не зайду ли слишком далеко?» Сомневаясь, мы не рискуем. Одно время мне казалось, что я нашла выход: предаваться неистовой сексуальной гимнастике с ясной головой. Но мое желание было тут ни при чем.

Клиторальный или вагинальный? Шоколад или ваниль? Горы или море? И то и другое, дорогие мои! Вы заметили, до какой степени клитор остается запретной частью тела? Я знаю, как ласкать его, чтобы достичь оргазма, но такой оргазм — не синоним высшего наслаждения. В первом случае речь о шторме, а второе — ураган чувств. Моя сексуальность не подчиняется законам механики. Жанна часто повторяет: «Я люблю не только отдаваться, но и изумляться». Удивите же нас, мужчины!

Сегодня утром мне хотелось заняться сексом. Что было делать? Сказать прямо или сделать так, чтобы он завелся сам? Прижаться грудью к его плечу или пойти поискать в шкафу эротичное белье? Все эти забавы, уловки, приспособления — излюбленные мужские игры, и я не прочь в них поиграть. Но довольно быстро мне делается жутко смешно. Ведь в глубине души я не перестаю воспринимать секс как напряженное, важное и почти серьезное дело. Вот почему, когда я слышу в постели его страстные ругательства и жаркий шепот, они меня не очень зажигают. Видимо, тут есть над чем поработать… В этом смысле Жанна — более «творческая» натура: она не раз вскользь упоминала о своих свингерских фантазиях, интересе к эксгибиционизму, склонности к провокациям.

У меня есть только одно непременное условие — не чувствовать себя предметом, объектом. Это значит: суметь сделать первый шаг, решиться попросить, пустить в ход свое обаяние, вслух сказать то, о чем тайно мечтаешь… Отсюда недалеко до образа шлюхи. Но именно черты матери, которая вся — самоотречение, владение собой, подавленное страдание — проявились во мне с огромной силой после рождения ребенка. Вот еще одна особенность моей сексуальности: мои половые органы — источник высшего наслаждения и сильнейшей боли. Родовые схватки и судороги оргазма, волны наслаждения и расходящиеся круги боли от матки, изгоняющей плод: все эти ощущения — в одном участке тела! С ним связано столько потрясений на протяжении нашей жизни! Во время беременности, опьяненная эндорфинами, я постоянно хотела секса, а мой муж, наоборот, боялся навредить малышу. После родов мое опухшее, израненное и лишенное чувствительности лоно было совершенно не готово к вторжениям извне. К тому же мне хватало для счастья возможности прикоснуться к нежной коже моего малыша и вдохнуть его младенческий — молочный и миндальный — запах. Муж жаловался, что я его игнорирую. Так мы прожили несколько месяцев. Но опыт родов сделал меня более чувствительной и более восприимчивой в сексе. Может, благодаря ему раскрылись и душа, и тело? Действительно, что может быть самым мощным афродизиаком?

Доверие. Сначала доверие к себе, а потом и доверие к партнеру, к моему «возлюбленному в наслаждении». Именно вместе с ним я постепенно побеждаю своих внутренних демонов, которые закрывают мне путь к удовольствию, я «умираю от счастья», я забываю себя. На несколько секунд, словно зависнув в невесомости, я уже не знаю, кто я, кто он, где мы и что происходит. Мое «Я» расширяется до размеров Вселенной, и я теряю сознание. Я забываю о бремени ментальных конструктов, которые отделяют меня от другого. Я соглашаюсь на то, чтобы потерять голову — а заодно и лицо. «Кто сильнее? Кто прав?» В мире наших горизонтальных тел некоторые вопросы вообще не встают. Дуэль, соревнование, война с моим мужчиной — ничего этого больше нет. Я перестала бороться за то, чтобы быть с ним на равных. Я согласна, когда мной овладевают и когда меня уважают. Я согласна подчиняться и удивляться. Я принимаю в себе шлюху и мать, женщину и самку. Теперь я знаю: мое «Я» не выносит поражений, но мой пол их жаждет…

Источник

Рекламный блок
Понравилась статья? Поделиться с друзьями:
Женский журнал